Европоцентрический подход к Китаю, как и к другим странам, не входящим в Средиземноморский регион, отнюдь не сводится к отрицанию или умалению их культурного достояния. В более широком смысле под европоцентрическим подходом следует понимать абсолютизацию универсальности процессов и явлений, составляющих существо европейской цивилизации, и принятие этих процессов и явлений за эталонные модели для воссоздания и истолкования хода исторического развития и культурных традиций всех остальных народов. Наиболее явным и распространенным в гуманитарных науках воплощением европоцентрических позиций является формационный подход к мировой истории, аксиоматически предполагающий обязательную и четкую смену в истории любой региональной общности формационных стадий, через которые прошла средиземноморско-европейская цивилизация: первобытно-общинный, рабовладельческий и феодальный строй [9]. Хотя в строгом своем значении термин «формация» есть определение системы социальных связей безотносительно к культуре, построенные по формационному принципу историографические периодизации распространяются, как правило, на все процессы, образующие духовную жизнь изучаемой этнической общности. В результате указанный подход диктует формационные анализ и объяснение эволюции, структуры и функциональности всех местных традиций, играя тем самым роль междисциплинарной теоретико-методологической основы. Применительно к Китаю наглядным примером реализации в исследованиях европоцентрических установок и формационного подхода служит пользовавшаяся в свое время чрезвычайной популярностью в мировой науке так называемая теория «Восточного Реннесанса», которая в отечественном востоковедении наиболее последовательно разрабатывалась академиком Н. И. Конрадом и группой его единомышленников (Л. Д. Поздеева, О. Л. Фишман). Опираясь преимущественно на художественно-литературные источники, названные ученые доказывали существование в истории Китая и других стран (Корея, Япония) Тихоокеанского региона периодов, типологически сходных с европейским средневековьем, Возрождением и Просвещением. Несмотря на внешнюю солидность представленных в ее пользу аргументов, данная теория на самом деле противоречит подлинным историко-культурным реалиям и самой логике развития китайской цивилизации [13. С. 30–31].

Европоцентризм – примечательная деталь – был впервые опознан и подвергнут критике именно российскими учеными, конкретно – С. М. Георгиевским, посвятившим опровержению европоцентрического подхода к Китаю специальную монографию «Важность изучения Китая» (СПб., 1890), в которой дается следующая образная формулировка сущности этого подхода: «…возможность неестественно располагать исторический материал и подгонять его под априорно выведенные формулы». Следует подчеркнуть, что неприятие европоцентрических установок российскими востоковедами проистекало не только и не столько из их личных научных убеждений, сколько из общей геополитической ситуации, сложившейся во второй половине ХIХ в. Эта ситуация характеризуется резким противостоянием на Дальнем Востоке Российской империи и европейских держав. Но, вступив в заочную полемику с европейскими учеными и мыслителями, в том числе с Гегелем и Кантом, разделявшими принятый в то время в Европе тезис об «окаменелости» и духовной отсталости китайской нации, сам С. М. Георгиевский невольно оказался на китаецентрических позициях, что означает абсолютизацию уникальности китайской цивилизации, ее культурного наследия и идеализацию ее духовных устоев. Китаецентрические позиции свойственны исследованиям и многих других отечественных китаеведов, начиная с академика В. М. Алексеева, который, пытаясь противостоять европоцентрическим установкам, предельно гиперболизировал самобытность китайских культурных традиций. Теоретическая несостоятельность заключается в отрицании существования общечеловеческих историко-культурных универсалий, что в свою очередь приводит к утверждению о возможности познания и понимания культуры Китая исключительно исходя из нее самой и вне каких-либо типологий или аналогий с историко-культурными традициями других народов мира. Поэтому с позиций китаецентрического подхода китайская цивилизация нередко видится как нечто экзотическое и эзотерическое, поддающееся только описанию, но не глубинному аналитическому истолкованию [13. С. 32–33].