В современной гуманитарии предлагается принципиально иной – цивилизационный – подход к народам мира, признающий как единство мирового историко-культурного процесса, так и наличие множественности уникальных культур, имеющих свой собственный путь развития, обусловленный естественно-географическими, социо-экологическими и другими факторами. Такой подход предполагает выявление и объяснение историко-культурного своеобразия отдельных народов и стран путем соотнесения реалий их истории и культуры с общечеловеческими цивилизационными закономерностями и универсалиями.

С позиций цивилизационного подхода Китай определяется в качестве одного из генетически автономных цивилизационных очагов народов мира. То есть китайская цивилизация признается возникнувшей независимо от других древних цивилизаций, прошедшей специфический, по сравнению со странами Средиземноморского региона, путь исторического развития и обладающей самобытными культурными традициями.

Особое место Китаю отводится также непосредственно в Азиатско-тихоокеанском регионе, где за ним признается роль культурной доминанты для остальных стран Дальнего Востока (Кореи, Японии) и сопредельных с ним стран Юго-Восточной Азии. Такая роль Китая проявляется, во-первых, в заимствовании этими странами китайской иероглифической письменности и ведущих идеологических систем (конфуцианство и даосизм). Кроме того, Китай послужил ареалом начального распространения на Дальнем Востоке буддизма и местом сложения особой, по сравнению с эталонным (индийским) вероучением, традиции, которая и легла в основание корейского и японского вариантов буддийской культуры. Во — вторых, китайская государственность оказала качественное воздействие на социально-политическое устройство соседних стран (создание имперских режимов по модели китайской империи) и систему их официальной идеологии. Такое же влияние обнаруживается в общественно-политической мысли этих стран, в их художественной словесности, в изобразительном и декоративно-прикладном искусстве. Китайские истоки имеют многие из отдельных реалий духовной жизни Кореи и Японии, которые воспринимаются, на первый взгляд, в качестве сугубо местных по происхождению, как, например, знаменитая японская чайная церемония или искусство карликового сада. Поэтому в современной науке сопредельные с Китаем страны Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии считаются странами контактной, по отношению к стране-доминанте, зоны, что разумеется, ни в коем случае не означает отрицания их самобытности и собственной значимости в мировом историко-культурном процессе.

Далее. Китай является единственной из мировых цивилизаций, которая, зародившись еще в неолитическую эпоху (V–II тыс. до н. э.), продолжает существовать и по сей день. При этом важна не столько сама по себе длительность ее бытия, сколько устойчивость и преемственность ее культурных традиций, которые никогда не прерывались даже в периоды чужеземных экспансий и установления в стране владычества чужеземных правящих домов и которые не опротестовывались в последующие эпохи по аналогии с отношением в средневековой Европе к наследию античного мира. Столь же существенно, что эти традиции в целом надежно документированы археологическими данными и, начиная с XIII в. до н. э., оригинальными письменными источниками. Степень устойчивости и документированности культурных традиций Китая такова, что для подавляющего большинства явлений и феноменов духовной жизни современного китайского общества оказывается возможным доказательно выявить их генезис и проследить ход их дальнейшей эволюции на каждом из отдельных исторических этапов. Поэтому история культуры Китая выступает благодатной эмпирической базой для проведения культурологических изысканий, направленных на выявление универсальных архетипических моделей [13. С. 33–35].