За свою более чем трехтысячелетнюю историю китайский народ внес весомый вклад в развитие науки и техники. Многие важные открытия и изобретения были сделаны в Китае на несколько столетий раньше, чем в других странах, в т. ч. европейских (изобретение компаса, сейсмоскопа, спидометра, бумаги, пороха, книгопечатания и др.). Эпоха формирования наук в Древнем Китае VI–III вв. до н. э., как показывает Э. И. Березкина в своем исследовании «О зарождении естественнонаучных знаний в древнем Китае», исключительно интересна для исследователей истории культуры этой страны. Богатство философской мысли сказалось, по-видимому, на развитии любой отрасли знания, можно проследить их влияние как по астрономии, так и математике. Учение Конфуция, создавшего культ знаний и образованности, почитавшего гармонию и музыку, в математике отразилось в том, что производились расчеты музыкальной гаммы, которые потребовали от ученых хорошего освоения числовой области в пределах рационального числа. Учение о Дао стимулировало познавать природу абстрактных понятий, используемых в математике, а прагматизм легистов направлял на путь прикладной науки, совершенствование техники вычислений, что, в свою очередь, позволяло лучше продвинуться в теоретической области знания. Логики из школы Мо Цзы и софисты (Гунсунь Лунь, Чжуан Цзы и др.) побуждали осмысливать тонкие и спорные места в исследованиях понятий новой природы, таких, как квадратура круга, бесконечные дроби, вычисление объема пирамиды, шара, которые были связаны с понятием бесконечности. Натурфилософские поиски объяснения движения, изменения природы вещей находили применение в развитии теоретико-числовых проблем: учение о четных и нечетных, положительных и отрицательных числах, круг и прямоугольник и т. п. Следует полагать, что и в других науках: алхимии, медицине, астрономии и ботанике – происходили аналогичные взаимодействия [5. С. 4–5; 40. С. 14, 150–153].

В древний период, когда создавались канонические китайские тексты, письменность уже играла важную роль (классическая литература всегда необходима при подготовке интеллектуальной элиты), математика же еще не стала тем разделом знаний, которому посвящают отдельные труды. Однако она, отмечает в своей работе «Небесные корни» Ж.-К. Марцлоф, сыграла свою роль в появлении феномена, названного синологом Л. Ван-Дермеершем «рациональным прорицанием». Поначалу предсказания, связанные с гаданием на черепашьем панцире, костях разных животных и тысячелистнике, основывались на толковании разнообразных природных явлений в особенности метеорологических и астрономических (радуги, ветров, метеоритов, затмений, пятен на Солнце, расположении звезд и т. п.). Однако это обилие знамений не мешало применять и чисто рациональные способы исследования мира: прорицатели не без успеха пользовались своими наблюдениями при составлении числовых и арифметических таблиц, с помощью которых не только фиксировались события прошлого, но и предсказывалось повторение некоторых из них в будущем. Определенные пророчества, связанные с регулярно повторяющимися небесными явлениями, подтверждались: так появились календарь и астрономия, базировавшаяся на математике. В результате сложился целый штат придворных «хранителей времени», игравших роль и историков-летописцев, и звездочетов, которые уделяли немало времени поиску методов предсказания небесных явлений (сближения небесных тел, затмений Солнца и Луны и т. д.) [40. С. 176–177].

Во времена династии Хань (206 г. до н. э.–220 г. н. э.) появился новый раздел математики. Были составлены специальные руководства, в которых излагались задачи и способы их решения, сгруппированные в главы в зависимости от возможного практического применения. Причем фактическая точность и реальность изложенных в них ситуаций так велики, что по содержанию задач можно воссоздать целые картины общественной и экономической жизни Китая той или иной эпохи. Не забыта ни одна практическая деталь, идет ли речь о сборе налогов, управлении рабочей силой, наземных и водных перевозках, охране порядка и снабжении войск. На таких сборниках учились многие поколения чиновников-математиков, требовавшихся императорскому бюрократическому аппарату. При династии Тан (618–907 гг.) была введена система экзаменов, предполагавшая овладение не только грамотностью, но и основами математики, хотя ей в целом уделялось минимальное внимание. В эпоху Троецарствия (220–265 гг.) величайший китайский математик Лю Хуэй разработал метод строгих математических доказательств. К сожалению, о жизни ученого нам ничего не известно. «Во время монгольского нашествия математикам, – подчеркивает Ж.-К. Марцлоф, удалось получить множество новых результатов, однако и они лишь мелькнули на небосклоне ученого мира и тут же были забыты». Но и дошедших до других цивилизаций математических достижений Китая было вполне достаточно, чтобы показать их значимость.

Несмотря на различие цивилизаций, законы математического и естественно-научного мышления в принципе одинаковы, что и объясняет параллелизм и возможность заимствования. Например, китайский ноль, впервые появившийся в астрономических таблицах около 1200 г. в виде маленького кружка (таким он сохранился и до наших дней), возможно, имеет индийское происхождение. Математические игры, как древние, так и средневековые – греческие, индийские, арабские, европейские и китайские, зачастую поразительно похожи. Многие сходные математические методы существовали параллельно в Греции и в Китае: после Евклида объем пирамиды подсчитал Лю Хуэй (III в.), который также вслед за Архимедом вычислил объем тела, образующегося при пересечении двух ортогональных цилиндров. И таких примеров можно привести множество. «Но даже если предположить, что китайская математика испытала воздействие извне, все равно ей не отказать в самобытности и целостности» (Ж.-К. Марцлоф) [40. С. 178–179].

Наряду с астрономией и математикой значительное развитие получили в Китае географические знания и медицина. Так, за несколько веков до н. э. китайцы вышли к окраинным морям Тихого океана, плавали в этом районе и совершили ряд географических открытий. Путешествие Чжан Цяня в 138–126 гг. до н. э. в Среднюю Азию положило начало изучению китайцами стран и народов, живших к Западу от Китая, и возникновению караванной торговли между Китаем и Средней Азией по так называемому Великому шелковому пути. В 629 г. путешественник и философ Сюань-Цзан совершил путешествие к устью Ганга, на юг Индии. В эпоху Сун (960–1279 гг.), когда в отличие от периода Тан, внешние и торговые и политические связи Китая по его сухопутным границам ослабли, а морская торговля, особенно с арабскими странами, Кореей, Японией, Индокитаем и южными островами, усилилась, значительного развития достигли мореплавание и судостроение. В период Мин (1368–1644 гг.) географическую науку Китая существенно обогатили 7 морских путешествий к западному побережью Индии, в страны Центральной и Юго-Восточной Азии, к берегам Африки, совершенных в первой трети XV в. путешественником и флотоводцем Чжэн Хэ.

История медицины в Китае насчитывает около 3 тыс. лет. Наблюдения лекарей обобщенные (предположительно) врачем Бянь Цао в самой древней в мире медицинской книге «Нэйцзин» (VI в. до н. э.), сыграли важную роль в развитии китайской медицины. Больших успехов достигла медицина в период Второй Ханьской династии (25–220 гг.). В конце этого периода врач Жун Фэнь написал первую в мире «Фармакологию» («Бэнь цао»). Значительными были достижения хирургии: в период Хань уже производились операции с применением усыпляющих средств (общий наркоз). В медицинских книгах периода Сун появились указания на метод лечения при помощи иглоукалывания и прижигания (чжень-цзютерапия). Китайская фармакология отличалась от европейской широтой использования лечебных средств. Общее число лекарственных прописей в китайской медицине XVI–XVIII вв. составляло около 62 тыс. (примерно половина их впоследствии была утеряна) [8. С. 226; 34. С. 344; 40. С. 151–153].

Китайская цивилизация внесла существенный вклад в мировую сокровищницу научного и технического знания и своими великими изобретениями в области техники.

Именно в Китае впервые стали использовать свойства магнитной стрелки поворачиваться в определенную сторону света. По-видимому, в VI в. до н. э. китайцам стало известно явление притяжения железа и железной руды естественно намагниченными кусками магнетита. Позднее они обратили внимание на способность естественных магнитов ориентироваться, ошибочно приписав ее воздействию звезд. Из этих наблюдений выросли приемы гаданий на особом приборе. Он состоял из железной пластинки, на которой могла свободно скользить благодаря своей сферической поверхности «ложка» из естественного магнита. На пластинке нанесены знаки Зодиака. Ручка «ложки» ориентировалась в магнитном поле. В I–III вв. этот прибор стал применяться как компас и получил название «указатель юга». К III в. относится описание намагниченной фигурки, установленной на повозке китайским изобретателем Ма Цзюнем. Затем китайцы стали спорадически применять «указатель юга» на судах. Позднее появился компас с плавающей в масле или вращающейся на острие деревянной рыбкой или черепахой с вделанным в них природным магнитом. Эмпирическим путем была найдена удлиненная форма – появилась стрелка. От китайцев IX в. о магнитной стрелке узнали арабы. В XI в. был, наконец, создан компас со стрелкой, начало же применения этого прибора на европейских судах относится к XII в. Оснащение кораблей компасами явилось одной из важных предпосылок, сделавших возможным осуществление географических открытий XV–XVI вв.

Другим важным достижением явилось изобретение в III в. прибора для измерения пройденного расстояния, своеобразного спидометра в виде тележки [5. С. 54; 40. С. 175-176].

Чжан Хэн (II в.) изобрел первый в мире сейсмоскоп – прибор, показывавший на эпицентр землетрясения (описание этого сейсмоскопа сохранилось в записях биографии китайского астронома и математика).

О развитии в Китае практической химии свидетельствует тот факт, что китайцы первыми в мире научились использовать смесь селитры и серы для производства пороха. Опыты по изучению этих веществ привели к тому, что в VI в. в Китае появились мастерские по изготовлению небольших пороховых ракет для фейерверков и других пиротехнических целей. В 682 г. китайский алхимик Сун Сымяо описал горящую смесь серы, селитры и опилок – порох. В 808 г. его соотечественник Цинь Сюйцзы представил описание пороха, состоявшего из смеси серы, селитры и порошка древесных опилок. С Востока умение изготовлять порох перешло в Византию, а в конце XIII – начале XIV в. в другие страны Европы [8. С. 226; 9. С. 23–24; 37. С. 7].

Изобретение бумаги (II в.) явилось крупнейшим вкладом китайского народа в мировую цивилизацию. В IV в. бумага полностью вытеснила ранее использовавшиеся для письма бамбуковые пластинки и шелк. Бумага из Китая была завезена (через Корею) в Японию, а также в Среднюю Азию и Персию. В результате крестовых походов державшееся в секрете искусство изготовления бумаги стало известно в Западной Европе [8. С. 226; 34. С. 771–372].

История книгопечатания в Китае восходит к V–VI вв. Первоначально текст книги высекался на камне и затем перепечатывался на бумагу. Этот процесс привел к развитию литографии. В дальнейшем постепенно стали переходить к печатанию с гравированных досок (ксилография), получившему распространение в IX в. В Китае же было совершено и открытие печатания подвижным шрифтом (примерно 1040 г.); им обязаны мастеру Пи Шэну (Би Шену). Мастер лепил из глины прямоугольные брусочки, затем на них наносились заостренной палочкой зеркальное изображение иероглифов, далее готовые литеры обжигали на огне для придания им твердости и прочности. Вместо верстатки употреблялась железная рамка, разделенная перегородками, которую ставили на гладкую полированную металлическую пластину и затем наливали в каждое отделение немного клейкой расплавленной смолы. Пока смола не успевала застыть, мастер заполнял колонки литерами, и через некоторое время расплавленная смола затвердевала и плотно скрепляла шрифт. Так получалась печатная форма, составленная из отдельных литер. После окончания печатания металлическую пластину помещали над огнем: смола расплавлялась, и литеры сами выпадали из печатной формы. Глиняные литеры можно было использовать несколько раз. В XIII в. в Китае был изобретен способ печатания деревянными литерами. Около 1390 г. в Корее началась отливка бронзовых литер. В 1409 г. появилась первая печатанная таким способом книга [34. С. 373].

В период правления династии Тан наблюдался мощный подъем ислама, этой новой силы, которой суждено было оказать столь существенное влияние на отношения между Востоком и Западом. Первое арабское посольство в Китае появилось в 651 г., а завоевание арабами Персии в 652 г. вплотную приблизило их к зонам китайского влияния. Арабы стали играть чрезвычайно важную роль посредников в культурном и торговом обмене между Востоком и Западом. Именно через них в Европу попали такие древние китайские изобретения, как компас, изготовление бумаги, книгопечатание, порох.

По торговым путям из Китая в Европу шли не только рулоны шелка, ящики с фарфором и чаем, – распространялись различные нравственные, философские, эстетические, экономические и педагогические идеи, которым суждено было оказать воздействие на Запад. Живопись, скульптура, архитектура и ремесленные изделия Китая внесли большой вклад в развитие в XVIII в. европейского стиля «рококо». Влияние китайских архитектурных стилей можно проследить в линиях некоторых дворцов европейских правителей. Весьма популярными стали на Западе также парки в китайском стиле, их влияние ощущается до сих пор.

В области философии внимание европейских ученых привлекло в первую очередь конфуцианство. Конфуций приобрел репутацию просвещенного мудреца, создателя этико-политического учения; выдающийся немецкий философ Г. В. Лейбниц был одним из первых, признавших значение китайской мысли для западной культуры. Он полагал, что если бы Китай направил в Европу просвещенных людей, способных обучать «целям и практике естественной теологии», то это содействовало бы более быстрому возвращению Европы к ее высоким этическим нормам и преодолению периода упадка. Великий русский писатель и мыслитель Л. Н. Толстой обнаружил, что его взгляды во многом близки философии Лао-Цзы, и одно время даже собирался перевести на русский язык «Дао дэ цзин» («Книга пути и добродетели») [40. С. 181–182].